Настрочила тут рассказ - под стать моему сегоднешнему настроению. Комментарии приветствуются.

                                                                        История одной любви

Дождь… Мрачные тучи затянули небо сплошной серой пеленой. Уже начало смеркаться, слабые лучи солнца, пробиваясь сквозь серый плен туч, слабо освещают два силуэта на крыше старого, полуразрушенного многоэтажного дома. Он и Она…
- Зачем мы здесь? - в который раз задал Он свой вопрос, и в который раз она не ответила. Молчание длилось долго, он опасливо смотрел вниз и от нечего делать вертел в руках сломанную собачку замка.
Наконец, в гробовой тиши раздалось: - Посмотри на небо, красиво, правда?
Он поднял глаза ввысь – ничего красивого – все серо, мрачно и не интересно. А Она продолжала: - Моя жизнь стала такой же, как и это небо, когда ты ушел. Моя душа, так же, как и эти облака, что льют дождь, льет горькие слезы – те слезы, которым я не позволила появиться на моих глазах.
Она замолчала, ожидая ответа, Он молчал, не зная, что ответить, да и не желая отвечать. Было тихо, настолько тихо, что слышался стук двух сердец, некогда бьющихся в унисон и звон дождевых капель, разбивающихся о крышу.
- Мне холодно, - наконец промолвил Он, - говори, что хотела и я пойду, - он сделал некоторую паузу и продолжил, - меня ждут.
Она грустно усмехнулась: - Никто не ждет тебя – ты так же одинок, как и прежде. А я уже все сказала, поэтому, уходи, если хочешь.
Она знала, что Он не уйдет, знала, что его здесь держит то же, что и ее – это проклятое чувство, имя которому – Любовь.
Еще несколько минут, проведенных в молчании, небо еще больше потемнело – ночь была готова занять свое законное место.
Наконец он осмелился задать тот вопрос, который тяготил его все эти месяцы:  - Как тебе с ним?
- Знала, что ты спросишь, - грустно улыбнулась Она и бесцветным голосом продолжила, - у нас все хорошо, я счастлива.
- А по тебе не скажешь, - съязвил Он, и в первый раз за весь вечер поднял на нее глаза, пытаясь разглядеть в ее лице хоть какую-нибудь реакцию на свои слова, но Он ничего не увидел – только холод и равнодушие (а может, то была просто искусная маска?), глаза смотрели не мигая, сверля его сердце, пронзая насквозь душу…
И вдруг Он заговорил, заговорил сбивчиво и запинаясь, с его губ слетали слова, которые уже давно мучили его сердце, мешая уснуть ночами.
- Я люблю тебя, я готов за тебя умереть – отдать жизнь, пойти в Ад… Ты – та, которая подарила мне надежду, та, с которой я мог бы быть счастлив, наверное, именно с тобой мне суждено было обрести смысл жизни, но… - он запнулся и вновь опустил глаза, - но я не могу пойти против друга, понимаешь? – чуть слышно прошептал Он.
- Любишь?! – ее брови поползли вверх, - ты никогда не говорил мне, что любишь меня, никогда… Но я… я знала это, всегда…
Она отвернулась, чтобы Он не видел слез, которые потоком хлынули из ее глаз и, смешиваясь с дождем, потекли по щекам. Но Он все понял… Его руки коснулись ее плеч и развернули к себе.
- Не плачь, - произнес он, - мы никогда не будем вместе, как бы нам этого не хотелось. Когда-то, когда мы были еще детьми, мы дали друг другу клятву, что наша дружба будет вечной, что никто не встанет между нами, даже… даже девушка. Мы поклялись, что если мы оба влюбимся в одну и ту же девушку, с ней рядом будет тот, кто нашел ее первым. А первым был, к сожалению, не я…
Она молчала, все крепче прижимаясь к нему, такому близкому и такому далекому, его руки все сильнее обнимали Ее, а стук их сердец снова слился в одно целое. Он чувствовал ту боль, которая терзала ее душу, чувствовал, как она уходит вместе с ручьями соленых слез, но Он знал – она не исчезнет без остатка, так и будет сидеть в ней острой занозой.
- Плачь… Плачь… - шептал он, - дай волю своим слезам, пусть боль хоть не на долго, но оставит тебя… нас…
Он провел рукой по ее мокрой щеке, заставив поднять голову, затем слегка нагнулся и их губы слились воедино, как было когда-то, когда они, прячась от чужих взглядов, целовались в темных подъездах и скверах – настало момент вспомнить былое время, вспомнить, чтоб потом забыть его.
- Я люблю тебя, - повторил он, - отрываясь от ее влажных губ, - люблю больше жизни, но… я поклялся, понимаешь, поклялся и не могу нарушить своей клятвы. Прости меня,  малыш, но ты ЕГО девушка, я ничего не могу сделать. Пройдет некоторое время и боль исчезнет – ты забудешь о том, что когда-то любила меня, а я забуду о том, что ты когда-то была смыслом моей жизни.
Он говорил, но не верил ни одному сказанному им слову – Он знал, что сколько бы времени не прошло, Она навсегда останется в его сердце и он вряд ли полюбит другую, впрочем, как и она никогда не подприт другому своего сердца. Он еще раз посмотрел ее глаза, полные мольбы и отчаянья и вновь опустил взор…
- Прости и… прощай…
Затем Он резко развернулся и, не оглядываясь, побрел прочь, прочь с этой крыши, прочь от той, которую любил, но с которой ему не суждено было быть рядом.
Он уже спустился вниз, как вдруг сверху раздался ее крик: - Я не могу и не хочу жить без тебя, ты слышишь?!
Он поднял глаза вверх и увидел на самом краю крыши ее силуэт, освещаемый луною.
- Прости меня, прости, но я не могу иначе!
Прежде чем Он успел что-то сообразить, прежде чем его ноги понесли его вверх по лестнице туда, откуда он только что ушел, раздался легкий шелест развевающегося плаща, похожий на шелест крыльев перепуганной птицы. Он перекрыл звон дождя, перекрыл все звуки, наполняющие мир. Еще мгновение – и Она с глухим стуком упала к его ногам, едва задев своим плащом край его куртки.
На ватных ногах Он склонился над ней. Глаза ее были закрыты, а из под головы вытекала темная струйка крови, и, смешиваясь с  дождевой водой, неумолимо наполняла небольшую пока еще, лужицу.
Ноги его подкосились, он рухнул на колени  и, упав лицом на ее грудь, обнимая еще не успевшее остыть, тело издал нечеловеческий рев, который эхом отразился от стен домов и полетел куда-то ввысь, шугая птиц, рассевшихся на мокрых деревьях. Луна тускло бросала на блики мокрых улиц свой свет, но его вполне хватало, чтобы осветить тело молоденькой девушки на котором, проклиная себя, навзрыд рыдал молодой юноша.
Дождь…